К сожалению, в последние недели и месяцы всё чаще приходят вести о том, что коварный вирус обнаружился ещё у одного писателя, вот и известный крымский поэт-маринист, лауреат и дипломант многих литературных конкурсов Владимир Ларионов, который с гордостью называет себя Солёным Псом, недавно попал в инфекционную больницу Бахчисарая. Ветеран морского флота, проработавший десятки лет моряком-спасателем, сегодня, с помощью врачей, конечно, спасает самого себя. И не просто борется с ковидом, но еще и умудряется сочинять на больничной койке стихи. Отдавая должное мужеству Владимира, его неуёмной энергетике и жизнелюбию, мы уверены, что он победит болезнь и будущим летом обязательно встретит нас на море! Стихи Солёного Пса, которые мы сегодня публикуем, - это вызов поэта болезни и залог победы над злосчастным вирусом. Мы с тобой, Володя! Выздоравливай поскорей!
КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
На берег выброшен судьбой.
Смывает море кровь, как слёзы.
Терзает тело злой прибой,
сырой песок страны чужой
в себе мои хоронит грёзы…
Всплывая, тают миражи:
то лес, то иволга на ветке,
над речкой носятся стрижи,
и шмель настойчиво жужжит
над бантом белобрысой Светки.
И тихо дедушка зовёт
речитативом по старинке,
из сот янтарный мёд течёт...
Сметану бабушка несёт
из погреба во взмокшей крынке…
И гулко дышит Русью печь,
и пляшет блин на сковородке,
и вьюжит в окна белый смерч,
и льётся тихо в доме речь,
и спит ягнёнок в загородке…
Застило очи… Ночь темна…
И чайки стон мой не услышат…
Как тяжело идёт волна,
вздымая тяжкий груз со дна,
вздыхает...
Тело уж не дышит...
БРОДЯГИ
Мы встретились случайно в Симеизе.
Слонялась в переулках Доброта.
В каком бы ни пришлось бывать «круизе»,
как Пса, встречала псовая «братва».
Сидят «бродяги» у дверей таверны.
Крадётся в ночь густая чернота.
В себе не носят человечьей скверны
бездомные бродяги неспроста…
Им тёплый взгляд и ласковое слово
в людской не выпадает суете.
Снуют повсюду люди бестолково
в промозглой неуютной темноте.
Дворняги, бесприютные бродяги…
Их бросили бездушно на крыльце.
Приюта нет без рода бедолаге
и ждёт добра, участия в лице.
Без родословной, званья не имеют,
нет имени, нет будки – ничего,
но если кто-то лаской обогреет,
то будут рады защитить его.
Они вольны, как чистый горный ветер,
как гулкий дождь, смывающий следы...
А солнца луч, родившись на рассвете,
согреет всех, озябших от беды…
Меня они из тысяч узнавали,
доверчиво садились возле ног
и долго до причала провожали,
чтоб на прощанье их погладить мог…
ГРУСТНЫЙ АНГЕЛ
Раздумья ни к чему сейчас...
Судьба расправила мне крылья...
Я одинокий, как Пегас, –
мне не дано впадать в бессилье...
Так суждено в моей судьбе, –
ворваться в жизнь, как свежий ветер
и побеждать в любой борьбе,
и быть, как Грустный Ангел, светел...
Да, я ничей... Я просветлён...
Лечу, куда уносят крылья...
Я в небесах… Не приземлён…
В них я спасаюсь от насилья…
ВЕЧНЫЙ ШТОРМ
Под весенний раскатистый гром
Память – жизни листает страницы:
Вечный шторм, изнуряющий шторм,
Что ни ночь, мне по-прежнему снится.
Вдаль скользит альбатрос над волной,
Замирает душа в исступлении –
Я один под огромной луной
И не вижу пути для спасенья…
Мой корабль – белокрылый «Пегас» –
О подводные рифы разбился –
Я, как старый забытый баркас,
На чужом берегу завалился…
Старый боцман, бывалый моряк –
Не пристало стенать и молиться –
Раскурю в своей трубке табак,
Да начну, напевая, трудиться:
Застучат молоток и топор,
Закурчавится стружка в рубанке,
И, как прежде, на вольный простор
Выйдет верный «Пегас» спозаранку.
В океане пожизненных бурь
Много лет ещё буду я нужен,
Запоёт под бушпритом лазурь –
Белый парус вновь будет разбужен.
…Под весенний раскатистый гром
Вспоминаю друзей своих лица –
Вечный шторм, изнуряющий шторм,
Он во мне – потому и не спится…
СКИТАЛЕЦ
Скиталец на родной планете
Искал душе своей приют
В горах, в дубравах, на корвете,
Где ветры шалые поют.
Бродяжий дух ему навеял
Мечту щемящую одну –
Над парусами вымпел реял,
И штевень вспарывал волну.
Там Южный Крест в снастях мотался,
Взлетали гребни на пути,
Корвет бесстрашно в шторм вгрызался,
Стремясь всю Землю обойти…
И острова, как дар, открылись:
Пленяла Раем всё окрест
Непринуждённая игривость
Точёных тел нагих невест.
Там пальмы плыли в сонной сини,
К прибою кроны накренив
И парусами тонких линий
По ветру листья распустив.
Сверкали звёздами на теле
Морские брызги у наяд.
Глаза манящие блестели,
А губы – мёд и страстный яд.
Стояли скалы нерушимо,
И небосвод ронял звезду,
Луна, плывя неудержимо,
Купалась голая в пруду…
Мираж пронёсся сном матроса –
Мгновеньем на цветном лугу.
Судьба ещё упрямо бросит
Навстречу шторму и в пургу,
Уж так сложилось изначально.
По телу Матушки-Земли
Дороги эти не случайно
Бродяжий дух его вели.
Невзгоды, страны, океаны,
Леса и скалы, и беда
За ним бродили неустанно,
Как бесприютная звезда…
ПОДРАНКИ
Я в немом отчаянье однажды
Душу вырвал из последних сил,
Чтоб в нее не тыкал пальцем каждый,
Тот, кто душу даже не носил…
И теперь, судьбою искорёжен,
Вдаль бреду сквозь дождь, туман и мразь,
Всё своей прочувствовал я кожей –
Кожа – с жизнью прожитою связь.
Пусть рубцы и шрамы ночью плачут,
Хлещет дождь в оконный окоем,
Без Души никак нельзя…
Иначе
Было нам –
уютно с ней вдвоем…
Не остервенеть бы спозаранку,
Потеряв достоинство и честь…
Мы с Душою в Мире – два подранка, –
Слава Богу, крест на теле есть…
СОЛЁНЫЙ ПЁС
Взглянул сейчас в сияющие очи –
В них боль и радость вмиг переплелись,
И захотелось мне до боли очень,
Чтоб только тёплые слова лились.
Твой милый образ был давно развеян
Ветрами в океанах и морях.
Стою теперь, неловок и растерян,
И мой фрегат на мёртвых якорях.
Вернулся к позабытому причалу,
Давно утратив времени отсчёт,
А ты теперь такою дамой стала, –
Как бригантина, что вдали плывёт.
На берегу раскрыли рты зеваки, –
Зарос я бородою, словно чёрт.
Узнал Солёный Пёс, моя собака,
А больше уж никто не узнаёт.
Калейдоскопом высветились очи.
Скользнула взглядом, будто невзначай,
Поправив локон, как бы, между прочим,
Спросила: «Укачало, Вас, нехай?..»
И проплыла походкою небрежной,
Струился следом лёгкий аромат.
Цветок жасмина каплей белоснежной
Украсил завитушек водопад.
И как же мне лететь по переулку?
Как кандалами опоясан весь:
В моря я уходил не на прогулку, –
Широт, меридианов всех не счесть.
…Смотрю ей вслед:
Быть может, обернётся?..
Из океанской вышел я воды.
Как море покорять её придётся,
Иль в океан подальше от беды…
***
Задевая прохожих
в старом грязном квартале,
я отпраздную тризну
в морском кабаке.
И забудется сердце
в забубённом угаре,
оставляя в корме
пенный след на заре!..
Бесконечная даль
вновь окутает плечи!..
Острый ветер солёный
заскулит в бороде!
Вы останетесь здесь…
Уплыву я далече…
Никому я не нужен
на грешной земле…
Загудят паруса!..
Яро вздыбятся волны!..
Горечь пены морской,
ощутив на губах,
я вздохну полной грудью,
широко и привольно,
оставляя утрату
на чужих берегах…
***
Не сочиняю я стихов.
Ко мне они приходят сами,
срывая гнёт моих оков,
уносят к звёздам мои сани.
Грущу – ложатся буквы в строй
размеренный и не щадящий,
когда один ночной порой
бросаюсь в шторм я леденящий.
Бреду на стыке снов-оков
и спотыкаюсь, как незрячий,
Себя я выплеснуть готов
В мороз или котёл кипящий.
Парю беспечно над землёй,
забот обыденность отринул.
Ты – Ангел мой, побудь со мной –
иль в бездне снов,
как странник,
сгину…