Магия поэзии и мифологическое сознание
Хватит шататься столбом между злом и добром!
Небо есть ключ, а Земля есть замок…Где же Дом?
Юрий Кузнецов
Русская поэзия всегда отличалась философским подтекстом, глубиной мысли иповышеннойобразностью поэтического языка. Для более полной выразительности поэты использовали метафоры, мифы, символы, аллегории, сравнения, эпитеты и другие приёмы. Это позволяло им кратко и ярко выразить важную мысль или “нарисовать” образ, понятный и в то же время информационный, несущий в себе и недосказанность, и многозначность одновременно. Практически все русские поэты использовали эти литературоведческие категории в целях создания яркого художественного образа. Для многих они являлись ключевыми словами. На эту тему написано сотни тысяч работ и исследований.
Образность – характерная черта почти всех русских поэтов. Если исходить из работ Белинского, Тынянова и Кожинова, то отчасти причиной этого явилась сменатворческих поэтических школ. На смену пушкинской плеяды поэтов“ школы гармонической точности” пришли поэты тютчевской плеяды. В основе их поэзии лежит глубокая поэтическая мысль, обширность взгляда, философские проблемы бытия, проблемы дисгармонии, глубина чувств, образ мыслителя. Это было новое поколение, одарённое поэтическим талантом и обогащённое познаниями. Как писал В. Кожинов: “В тютчевской поэзии суть дела вовсе не в философии, не в системе мыслей, но в самом образе мыслителя”. В. Белинский отмечал, что: “… цель вредит поэзии. … Назначив себе высокую цель, надо обладать и великими средствами, чтобы её достойно выполнить. … Часто обнаруживается более усилия ума, чем излияние горячего вдохновения, …необходимо согласить ум с чувством, идею с формой”.
На мой взгляд, особо повышенная образность присуща поэзии Фёдора Тютчева, Сергея Есенина, Осипа Мандельштама и Юрия Кузнецова. “Мысль Тютчева никогда не является читателю нагою и отвлечённою, но всегда сливается с образом, взятым из мира души или природы” (И. Тургенев). Стихи у Тютчева рождались “в счастливых метафорических рубашках” (А. Кушнер). Метафоры у поэта выполняют разные функции – и познавательную, и эмоциональную, и “примиряют” несоотносимые понятия. Многие отмечали, что при переходе к символу поэтический образ становился “прозрачным”, через него просвечивал смысл. Поэт широко использовал аллегории, эпитеты, сравнения и мифы. Мифы для Тютчева были источником осмысления и познания Мира, а мифологическая образность естественна и органична. Особое место в его поэзии занимал иррационализм (вещие, пророческие сны; предвидение). Использование и мастерское владение всеми этими приёмами, его интеллектуализм привели к тому, что Тютчев сумел совместить краткость и глубокий смысл.
Невозмутимый строй во всём,
Созвучье полное в природе, –
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаём.
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поёт, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
***
Так связан, съединён от века
Союзом кровного родства
Разумный гений человека
С творящей силой естества …
***
Как дымный столп светлеет в вышине!–
Как тень внизу скользит неуловима!
“Вот наша жизнь, промолвила ты мне,–
Не светлый дым, блестящий при луне,
А эта тень, бегущая от дыма …”
Сергей Есенин – это, конечно, удивительное явление в русской поэзии. Он волнует и будет волновать наши сердца и души всегда, этот поэт вне времени. Для его поэзии ключевым тропом является метафора, но для неё характерны также – образность, исповедальность, библейская символика, любовь к цветопии, повторы, эпитеты. Поэт сам создаёт свои метафоры, образы, сравнения для того, чтобы глубже и полнее выразить своё мировосприятие. Всеобщий метафоризм Есенина сводится к единству всего сущего на Земле (“Дети Природы”). Основной базой для него были фольклорная образность и крестьянский мир. Прилагательные и наречия создавали метафорические эпитеты (день пуглив и дик; кудрявый сумрак). Часто метафора становилась мифом, преображала реальность в фантастику (выткался на озере алый свет зари; вечер, как сажа, льётся в окно).
Ветер-схимник шагом осторожным
Мнёт траву по выступам дорожным.
И целует нарябиновомкусту
Язвы красные незримому Христу.
Как отмечает Ю.Кузнецов, благодаря эпитету незримый, личность Христа из метафоры переходит в символ. “Символизм” Есенина утверждал реалистические тенденции в русской поэзии. А своей словесной скупостью он добивался выразительности в каждом слове. “Плачет метель, как цыганская скрипка”. “Чистит месяц в соломенной крыше обоймлённые синью рога”. “Рыжий месяц жеребёнком запрягался в наши сани”.“Золотою лягушкой луна распласталась на тихой воде”. Пример сложного развёртывания метафорического ряда: “Изба – старуха челюстью порога//жуёт пахучий мякиш – тишину”. “В тихий час, когда заря на крыше, // как котёнок, моет лапкой рот”. “Здесь даже мельница – бревенчатая птица//с крылом единственным – стоит, глаза смежив”.
Клён и липа, в окна комнат
Ветки лапами забросив,
Ищут тех, которых помнят.
***
Не дали матери сына,
Первая радость не впрок.
И на колу под осиной
Шкуру трепал ветерок.
Поэзия Сергея Есенина красочна, образна и в то же время конкретна, метафорична, символична. Поэт хотел “всю душу выплеснуть в слова”.
Осип Мандельштам – одна из самых трагических судеб русской поэзии. Его поэзия вызывает восхищение, а судьба – жалость, это “немой внутренний крик”. Унижение, непризнанность, растерянность перед жизнью, отчуждённость и чувство неприкаянности. “Мне на плечи кидается век – волкодав”, “Петербург, я ещё не хочу умирать”. Поэзию Мандельштама отличает доверительность, задушевность и таинство. Поэт широко использует метафоры как приём. Его поэзия сочетает успешно два противоположных течения: символизм и акмеизм, глубокую зашифрованность образов и предельную ясность изображения. По Мандельштаму, “Любое слово является пучком, и смысл торчит из него в разные стороны, а не устремляется в одну официальную точку”. Надо отметить мифопоэтическийаспект его поэзиии роль античного мифа. Они помогли ему ощутить поток того времени, извлечь подлинные фрагменты древнего мира и оказали огромное влияние на образную и сюжетную структуру его поэзии. Вопрос о мифах является сложным. Ограничимся пока следующим: “Миф есть лик Бытия, данный во всей его интеллигентной полноте, которой только располагает данное Бытие” (А.Ф. Лосев, Диалектика мифа). Так “Стихи о неизвестном солдате” соединили в себе миф о “начале” и миф о “конце”, показав грядущий Апокалипсис, несущий гибель:
Миллионы убитых задёшево
Протоптали тропу в пустоте,–
Доброй ночи! Всего им хорошего
От лица земляных крепостей!
… … …
Для того ль должен череп развиться
Во весь лоб – от виска до виска,–
Чтоб в его дорогие глазницы
Не могли не вливаться Войска?
А какое смешение зашифрованных образов, метафор, элементов мифологии, символов в стихотворении Мандельштама “Тишина” (Молчание)!!!
Она ещё не родилась,
Она и музыка, и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.
Спокойно дышат моря груди,
Но, как безумный, светел день,
И пены бледная сирень
В чёрно-лазуревом сосуде.
Да обретут мои уста
Первоначальную немоту–
Как кристаллическую ноту,
Что от рождения чиста!
Хочется ещё привести хотя бы несколько выдержек из стихов большого поэта:
Кто время целовал в измученное темя,–
С сыновьей нежностью потом
Он будет вспоминать, как спать ложилось время
В сугроб пшеничный за окном.
***
Небо вечери в стену влюбилось –
Всё изрублено светом рубцов, –
Провалилось в неё, осветилось,
Превратилось в тринадцать голов.
***
Заблудился я в небе, – что делать?
Тот, кому оно близко, ответь!
Легче было вам, Дантовых девять
Атлетических дисков, звенеть.
… … …
Не кладите же мне, не кладите
Остроласковый лавр на виски,
Лучше сердце моё разорвите
Вы на, синего звона, куски!
Три замечательных русских поэта, три разных самобытных личности, разные по духу и стилю, из разных сословий, работающих на русской поэтической ниве.
Наша словесность, выразительность, глубина чувств, обширность взгляда, высокие цели, литературоведческие средства, сочетание ума с чувством и идеи с формой. Это всё необходимо для поэзии как части настоящего искусства. Настоящая поэзия должна обладать магией, как музыка, живопись, балет…Она должна “включать” у нас иррациональное, наполнять наши подсознание, душу, сердце положительными эмоциями, завораживать. Только затем, в рамках бинарной модели, “включается” рациональное – мозг, нейронные сети, разум, сознание. На мой взгляд, такой магией обладает поэзия Юрия Кузнецова. Появился поэт, который не перекопал лопатой поэтическую ниву, не вспахал её сохой, а прошёлся по ней тяжёлым плугом со словами: поберегись, могу зашибить, кто не спрятался – я не виноват. Сократовский лоб и ум, кряжистый, с мозолистыми руками…Свой Лев Толстой в поэзии. Вспахал, засеял “непонятно чем” и оросил своим потом. То он пьёт из черепа отца, то у него какой-то дурак препарирует лягушку, то он гуляет с Христом по аду, то беседует с ангелами, то раскачивает маятник, то у него мужик летит стоймя, то русалка, а то покосившийся забор, то …, то …, то ... Раньше в советской поэзии, в основном, всё было просто и ясно – Тёркин травит байки, за Гренаду идут воевать, в печурке поёт огонь, в океане тонут лошади, кто-то читает поэму про Казанский университет, кто-то признаётся в любви к женщине, деревне, природе, к Родине… Полный букет эмоций со слезами на глазах. Налицо стихотворная, ритмически построенная речь с элементами очарования, обаяния, эмоций, то есть стихосложение. Ведь и поэт, в переводе, означает стихотворец. Нужна ли такая поэзия? Несомненно!!! “Но Богу дорог каждый злак. // Ведь каждый злак – улыбка Бога” (Ю.К.). Но где Поэзия, как искусство образного выражения мысли в слове, со своим таинством и способностью завораживать? В этом состоит её высшее проявление, как настоящего искусства, как настоящей музыки, живописи, балета. Что такое балет? Это гармония музыки и танца, это Миф. Что такое опера? Это гармония вокала и инструментальной музыки, это Миф. Что такое поэзия? Это гармония мысли и слова, это Миф. Конечно, примером такой гармонии является поэзия символистов Тютчева и Бодлера, через которую проходит, красной нитью, тема красоты и тема соответствия. Да, “иные времена – иные нравы”! Тем не менее, цели и задачи высокой поэзии никто не отменял. Где Тютчевы, Мандельштамы, Пастернаки, Бродские? Стихи должны отражать высокий уровень поэта по всем позициям и являть собой “не четыре действия арифметики, а высшую математику” (А. Эфрон). И вот на поэтической ниве Юрия Кузнецова выросло “Бог знает, что” – “чудо чудное”; настоящая поэзия, как высшее проявление искусства; гармония слова и мысли; слово зазвучало, как натянутая струна, и приобрело таинство, магию; слились воедино иррациональное и рациональное, соединились душа и разум. Как настоящие музыка, балет, и живопись поэзия стала завораживать.
Магия его поэзии объясняется тем, что, за внешней простотой, в его стихах сразу чувствуешь наполненность, напряжение, смысловой глубокий подтекст, внутреннюю минорную тональность. Кто-то хорошо сказал, что в большом, настоящем произведении часто “смысл читается между строками и между нотами”. У Кузнецова это “между” связывает иррациональное с рациональным. В русской поэзии “Юрий Кузнецов – это явление”. “Нам явлен поэт огромной трагической силы… Он – поэт конца, он – поэт трагического занавеса, которыйопустился над нашей историей… Он говорит тёмные символические слова, которые найдут свою расшифровку, но не сегодня и не завтра. Именно поэтому ему дано громадное трагическое дарование” (Е. Рейн). И нельзя его считать наследником Ф.Тютчева. Разные времена, разные формации, разные проблемы по своей значимости и разные ситуации. Ведь настоящий поэт – это не только отражение эпохи, это есть сама эпоха.“Времена не выбирают, в них живут и умирают” (А. Кушнер). Поэтому, при всём уважении к Тютчеву, Ю.Кузнецов позволил написать в его адрес такие строки:
Ушла в туман его Россия,
Как зверь стоокий из куста…
Я посетил его родные,
Хоть и немилые места.
… … …
Шёл праздник слова и признанья,
Но в голоса иных времён
Врывались хрипы и стенанья
Наследных тютчевских ворон.
… … …
Он прав оттуда: посторонним
Умом Россию не понять.
Но с этим карканьем вороньим
Нельзя ни жить, ни вспоминать.
(“На родине Тютчева”)
Поэзия Кузнецова охватывает ярко, наглядно, образно, художественно эпоху человечества “длиной в две тысячи лет”. Причём, не просто отражает, а даёт свою оценку каждому значимому эпизоду истории. Ю.П.Кузнецов останется Кузнецовым. Такие Титаны прокладывают тропу, их не с кем сравнивать. Он сумел выразить весь драматизм не только русского исторического опыта, но и всей человеческой цивилизации. “Истинное искусство, как и религиозное слово, обращается непосредственно к сердцу человека с откровением Истины. Поэтическое слово, как миф, вмещает в себя бесконечное содержание, будучи по форме простым и доходчивым. К такому слову-мифу стремится и поэзия Юрия Кузнецова в лучших её образцах” (И. Геворгов). “Одинокий в столетье родном//Я зову в собеседники время” (Ю.К.). Он – один из немногих представителей поэзии, который понял и осознал вызов, брошенный Историей Человеческой Цивилизации:
Пусть они проживут до седин,
Но сметёт их минутная стрелка.
Звать меня Кузнецов. Я один,
Остальные – обман и подделка.
* * *
Жизнь улеглась… Чего мне ждать?
Конца надежде или миру?
В другие руки передать
Пора классическую лиру.
Увы! Куда не погляжу –
Очарованье и тревога.
Я никого не нахожу;
А кто и есть, то не от Бога.
Ю. Кузнецову в целом характерна иррациональная образность. Поэтому его называли “Сумеречным ангелом русской поэзии”. Он позиционируется как основоположник мифопоэтического мышления. “Никаких исторических концепций у меня нет, моё мышление мифологическое, образное. Из истории я беру то, что мне нужно…” (Ю.К.). “Я поэт с резко выраженным мифическим сознанием” (Ю.К.). Его мифы чувственно и физически осязаемы, обладают телесностью и видимостью. Образное видение, причём расстояние между прямым и переносным значением сокращено до минимума, образы зримы и осязаемы. Метафоры, мифы, символы, иносказательное освещение проблемы, эпитеты, аллегории, легенды – это всё средства выражения мысли и создания образа. В. Кожинов назвал творчество поэта “внедрением в словесно-образную ткань поэзии прошедших через века образов, символов, эмблем народного сознания”. И историю поэт излагал в “словесно-образной ткани”, что ставилось ему нередко в вину. Почти все стихи Ю.Кузнецова читаются на одном дыхании, только потом осознаёшь их глубочайший смысл и важность поднятых им проблем.Его стихи я рассматриваю либо как голограмму, либо как шифр. Невзрачная на вид голограмма, при определённых условиях, демонстрирует образ, который невозможно отличить от реальности, он “проявляется” в тебе. А для расшифровки,у каждого, свой код, своё видение образа или проблемы.
Нейрофизиологический механизм действия образности поэтического слова следующий. Как показали исследования Штырова Ю.Ю.(Кембридж), в восприятии и понимании речевой информации мозгом человека участвуют не только речевые области, но и другие зоны мозга. Так формируется нейронная сеть, которая физиологически связывает звучание и произношение поэтического слова с теми действиями и ощущениями, которые оно означает. Мы имеем топографическую конфигурацию представительств слов в мозге. Естественно, она влияет на процессы, происходящие в мозге. Чем выше образность, тем сложнее топографическая конфигурация нейронной сети, тем больше задействованных в восприятии зон мозга. Всё это усиливает активность мозга читателя:
После смерти, когда обращаться
Вам уже незачем станет ко мне,
Ещё будет вопить и шататься
Моё тело на этой земле.
Будет жалоба, вами живая,
Из-под сердца глубоко блистать.
Из лица пустота мировая
Всё пронзительней станет свистать.
Брат! Я дверь распахну на рассвете.
Позабыл ли? Мы были друзья.
Ты посмотришь на дверь: “Это ветер!”
Ошибаешься, брат. Это я!
Но прежде чем продолжить разговор о поэзии Ю.П.Кузнецова, я позволю себе остановиться вкратце на проблеме, связанной с мифом и с мифологическим (мифическим) сознанием.В основу положены работы А.Ф. Лосева (Диалектика мифа) и Ю.П. Кузнецова (Воззрение).
Мифы обычно рассматриваются как способ объяснения мира, выполняющий определённые функции (в частности, поддержка социального порядка), как форма человеческого воображения и творческой фантазии. “Миф есть выражение наиболее цельное и формулировка наиболее разносторонняя того мира, который открываетсялюдям и культуре, его исповедующим” (Лосев). “Миф не есть бытие идеальное, но – жизненно ощущаемая и творимая вещественная реальность” (Лосев). Миф – это реально существующие феномены в мифологическом сознании: “всё, феноменально и условно трактованное в аллегории, метафоре и символе, становится в мифе действительностью в буквальном смысле этого слова” (Лосев). “Миф есть продукт коллективного образного мышления, воплощающего взаимодействие человека и мира – как целого” (М. Хайдеггер). О.М. Фрейденберг выводит миф из метафоры, определяя его как “образное представление в форме нескольких метафор, где нет нашей логической, формально-логической каузальности и где вещь, пространство, время поняты нерасчленённо и конкретно, где человек и мир субъект – объектно едины, – эту особую конструктивную систему образных представлений, когда она выражена словами, мы называем мифом”. Прекрасное, точное представление.“Итак, миф не выдумка и не ложь. К настоящему мифу нужно относиться серьёзно. Мифическое сознание в русской словесности проявлялось по-разному” (Кузнецов). “Для мифического сознания всё явленно и чувственно ощутимо… Возьмите самые исходные и центральные пункты христианской мифологии, и вы увидите, что они тоже суть нечто чувственно явленное и физически осязаемое… Духовная мифология всегда оперирует чувственными образами …” (Лосев). Поэтому можно сказать, что миф является онтологической сущностной силой, а сама мифология может трактоваться как учение о первозданной сущности, об историческом процессе. Мифы являлись одним из способов познания мира и в мифологических сказаниях накапливался опыт и знания многих поколений. Миф, информационно раскрываясь, естественно, перерастает или вливается в Логос.
Архетип – это, по существу, мифологический бессознательный образ, который становится осознанным и воспринятым под влиянием индивидуального сознания, в котором всё это возникает (по Юнгу). Таким образом, архетип можно рассматривать как инструмент познания действительности. “Мифологическое… открывает путь архетипическому из тёмных глубин подсознания к свету сознания” (В.Н. Топоров). Главной функцией Мифа является функция посредника между архетипом (как областью бессознательного) и поэтическим образом (как областью сознательного). “Архетипы-образы становятся символическими выражениями внутренней и бессознательной драмы души” (Т.Х. Керимов). Они возвращают нас к истокам и помогают воспроизводить своё прошлое. Так поэт, используя фрагменты древних мифов, творит собственную мифоподобную поэтическую реальность. В науке, в гносеологии грубым аналогом этогоможно считать ситуацию, которая возникает между высказанной гипотезой и созданной, на её основе, научной теории.
К принципам мифологического сознания можно отнести: партиципацию (сопричастие, всеобщая взаимосвязанность, целостность мира…); синкретизм (слитность в одном целом зачатков всех форм духовного освоения мира – искусство, религия, мораль, словесное творчество, философия, наука…); иррациональность (миф – это эмоционально-ценностное, субъективное построение);символизм (это выражение средствами языка наглядных образов; символ является средством передачи, выражения, синтеза мифологического знания; символ способствует научному пониманию мифов…); этиологизм (причина; любой миф пытается дать объяснение…почему?); прозрачность (представленная в мифе картина мира полностью отождествляется человеком с самой реальностью).
Используя элементы мифа, символические образы поэт достигал высокого уровня выразительности. Юрия Кузнецова называли гением метафоры. Но, по его словам, он недолго увлекался метафорой, а затем круто повернул к многозначному символу, с помощью которого и стал строить свою “поэтическую Вселенную”.“Начиная с 17 лет, я всюду видел одни метафоры. Народные русские загадки сплошь метафоры, но они – как бы живые. А мне то и дело попадались мёртвые, из которых можно было строить условный мир, а не живой. Я хотел невозможного – реализовать метафору в одном прямом значении. Но в пределах метафоры это было безнадёжным делом… Переносный смысл метафоры – это призрак. Я хотел оживить призрак… Оказывается, к метафоре нужно добавить нечто, чего в ней нет и быть не может. Метафора пропала – возник символ. Значит, метафора способна, как мёртвая вода из сказок, срастить отдельные части в тело, но само тело остаётся мёртвым. Его может оживить живая вода, а она есть в символе и в мифе…Стихотворение о детстве “Бумажный змей” – мой первый символ:
Бумажного змея пускаю стремглав,
Без цели и дальнего смысла.
Обрывки газеты, на нить нанизав,
Я ввысь посылаю, как письма.
А он ни за что не вернётся в мой дом!
На письма ответа не будет.
Его различаю я в небе с трудом…
Меня он забудет, забудет.
А может быть, змея совсем уже нет?
Но слышу я: дёргаясь прытко,
Натянута тонкая-тонкая нить –
Та, к детству ведущая нитка…
В 1967 году у меня прорезалось мифическое сознаниев “чистом виде”. Я написал свой первый миф: стул в пиджаке сдвинулся с места сам и стал ходить, и даже говорить по телефону: (“Отсутствие”)
Ты придёшь, не застанешь меня
И заплачешь, заплачешь.
В подстаканнике чай,
Как звезда, догорая, чадит.
Стул в моём пиджаке
Тебя сзади обнимет за плечи.
А когда ты устанешь,
Он рядом всю ночь просидит.
Этот чай догорит.
На заре ты уйдёшь потихоньку.
Станешь ждать, что приду,
Соловьём засвищу у ворот.
Позвонишь.
Стул в моём пиджаке
Подойдёт к телефону,
Скажет: – Вышел. Весь вышел.
Не знаю, когда и придёт.
Так я открыл свою поэтическую вселенную” (Ю.П. Кузнецов).
Поражает многогранность поэзии Ю.Кузнецова. Она затрагивает и отражает проблему добра и зла, проблему войны и мира, проблему любви и веры, борьбу за возрождение духовности, дисгармонию природы и социума, утрату нравственности, распад личности, проблему двух культур, мифологию и реальность, проблему одиночества человека, духовную заброшенность России, христианскую мифологию, отношения мужчины и женщины, элементы народного эпоса, легенды и сказания, задачи поэзии и роль поэта, трагический раскол России, и недобрые предчувствия будущего человечества. Его стихи – это скорее раздумья и откровения. Для того, чтобы понять состояние поэта, его боль, его одиночество, трагизм и безнадёжность всей ситуации, достаточно познакомиться с такими стихами, как – Атомная сказка, Встреча, Русский маятник, Маркитанты, Поэт и монах, Молитва, Забор, Рана, Новое Солнце, Покаянный вздох, Вечный изгнанник, Отрицание, Неизвестный солдат, Невидимая точка, Вина…с их реквиемным звучанием:
Через дом прошла разрыв-дорога,
Купол неба треснул до земли.
На распутье я не вижу Бога.
Славу или пыль метёт вдали?
Что хочу от сущего пространства?
Что стою среди его теснин?
Всё равно на свете не остаться.
Я пришёл и ухожу один.
Прошумели редкие деревья
И на этом свете, и на том.
Догорели млечные кочевья
И мосты – между добром и злом. (“Распутье”)
***
Уходит мать сыра земля
Сырцом на все четыре стороны.
Поля покрыл железный хлам,
И заросла дорога в храм…
***
Я увидел: всё древо усеяли бесы
И, кривляясь, галдели про чёрные мессы.
На ветвях ликовало вселенское зло:
– Наше царство пришло! Наше царство пришло!(“Видение”)
***
Кто на веру из нас не тяжёл!
Кто по деду из нас не безбожник!
Всякий сброд через хату прошёл,
В нашей хате растёт подорожник. (“Икона Божьей Матери”)
***
Одолень-звезда взошла над нами,
Замешалось лихо на беде.
Полнарода ходит вверх ногами,
Словно отражения в воде. (“Тит”)
***
Туман остался от России
Да грай вороний от Москвы.
Ещё покамест мы живые,
Но мы последние, увы.
Шагнули в бездну мы с порога
И очутились на войне,
И услыхали голос Бога:
– Ко Мне, последние! Ко Мне! (“Призыв”)
***
Гори, огонь! Дымись, библиотека!
Развейся, пепел, по сырой земле!
Я в будущем увидел человека
С печатью вырожденья на челе. (“Новый Герострат”)
***
Что же ты не рыдаешь, не плачешь навзрыд?
Твою родину мрак обступает.
А она, как свеча, перед Богом горит…
Буря мрака её задувает. (“Свеча”)
Его, безобидная “Атомная сказка”, чудовищна. Меня поражает, как можно в такой простой форме представить сложнейшую проблему современности. И здесь не блаженное неведение Ивана, а проблема гносеологии! Где граница познания? К чему приведёт научно-технический прогресс с падением гуманитарной культуры и нравственности? “Где граница между Сциллой безумного прогресса и Харибдой деградации?” (А.Ольшанский). В рамках мифопоэтического пространства герои Кузнецова часто являются соединительным звеном между миром живых и миром мёртвых и прослеживается явно трагическое состояние их душ: “И снился мне кондовый сон России”; “Душа верна неведомым пределам”. А его религиозные мотивы свидетельствуют о стремлении к возвращению человека к вере. Так кто ты есть – человек? Палач и жертва в одном лице! Создатель и разрушитель в одном лике! Бог и Дьявол в одном обличии! Добро и Зло! Древо познания – первородный грех – изгнание из Рая и долгий путь Человечества в Ад. Хотя в рамках Вселенной – это всего лишь миг. Причём человек сам упорно и целенаправленно, благими намерениями, мостит себе дорогу в Ад.А ведь приход Иисуса в мир человеческий для его исцеления, говорит о том, что для Бога человек – самое ценное. Признак Мессии – “благовествование Царства Божия”.
Любовная лира также вписывается в трагическую тональность его поэзии. Любовь в стихах поэта не эталонная, не лубочная, не глянцевая, она менее лирическаяи более чувственная. Там мало того, что мы привыкли видеть в любовной лирике; там мало слов о любви, но всё пронизано большим чувством. Его любовь полнокровная, реальная; наполненная раздумьями и ностальгией; и это страстный и обоюдно равный “поединок”. Стихи отличаются уплотнённостью, лаконичностью, значимостью каждого элемента и “трогают душу”:
Ни жена, залитая слезами,
Ни свеча за вечный упокой, –
Только ты стоишь перед глазами,
Как звезда стоит перед Землёй.
***
В эту степь забрели мы на счастье
И гуляли всю ночь до утра.
И душистые вмятины страсти
Распрямить не успела трава.
***
Мы полны соловьиного свиста.
И туманную книгу любви
И страницы смертельного смысла
Пролистали, как губы свои.
***
Ни перстом, ни крестом не хранима.
Ты глядишь, словно загнанный зверь:
– Как! Ты мимо проходишь?
– Да! Мимо.
– Это ложь! Я не верю!
– Не верь.
Не знаю почему, но моим любимым стихотворением на эту тему является его “небольшая поэма” – “Дни очарования” (1995 год). О чём она? Да ни о чём, но и обо всём, о нас, о нашей жизни бренной, о наших встречах и разлуках, о надеждах, о нашей боли… Для меня – это тихая любовная лирика поэта. Это импровизация, её пишет не поэт, это пишет его “Я”, его душа, его мифологический образ. Такое не всегда удаётся “разложить по полочкам”, такое завораживает. А “Ковёр-самолёт” Ю.Кузнецова можно считать Гимном Любви – самому светлому чувству во Вселенной:
Ты сорвала подвенечное платье,
Вспыхнул синь-порох в глазах.
И, словно душу, раскрыла объятья –
Вся в голубых небесах.
– Люди увидят! – А людям не видно,
Как я нагая стою.
– Бога побойся! – А Бога не стыдно!
Бога я тоже люблю.
Жаром дохнула густая молитва,
Плоть превращая в огонь.
И завязалась любовная битва –
Ветер меня охолонь!..
Как пишет Л. Васильева – “Не знаю в поэзии моего поколения стихов о любви более полнокровных, более дерзких и точных по чувству…Кузнецов говорит с женщиной на равных…”. Этим и отличается его любовная лирика от любовной лирики Тютчева. Но мы имеем девять богинь – покровительниц наук и искусств, девять Муз! В любой женщине, как и в любой науке и в любом виде искусства, есть своя тайна. В сфере любви никогда мужчина не может говорить на равных с женщиной. Перед любовью женщина более ответственна, чем мужчина. Это обусловлено Природой. В итоге, “поединок” бывает, как правило, роковым только для одной стороны.
Ты выдержал верно упорный характер,
Всю стёр – только платья висят.
И хочешь лицо дорогое погладить –
По воздуху руки скользят. (“Мужчина и женщина”)
Тем не менее, поэт с явной теплотой, любовью и симпатией пишет о Еве в своей поэме – “Сошествие в Ад”:
Тут я услышал, как Ева Адаму сказала:
– Этот Живой! – и, стыдясь, на меня указала.
Тут я заметил, как сильно смутилась она.
Так и осталась вней дева на все времена.
Так и стоит, прикрывая одною рукою
Белые горы, а тёмный пригорок – другою.
Не могу согласиться и со словами Ю.Кузнецова о том, что “…Они (женщины) исполнители, а не творцы. Женщины не создали ни одного великого произведения”. Поэт явно противоречит сам себе, ибо сам является незаурядным произведением женщины. Они исполняютволю Бога и творят людей, человечество, что не удалось сделать ещё ни одному мужчине. Это Деяние Божие и жизнь каждого человека бесценна. Так что женщины на Земле занимаются богоугодным делом. А “Аве Мария” (Ангельское приветствие) – католическая молитва, обращённая к Деве Марии, эта Песнь Пресвятой Богородице, является апофеозом Женщины в лице Марии – матери Иисуса. И слова архангела Гавриила, обращённые к ней, “Благословенна ты среди женщин и благословен плод чрева твоего”, можно смело отнести к каждой женщине. Всё, происходящее на Земле, есть исключительно “созидательная заслуга” мужчин. Занимаются ли они богоугодным делом?!
На мой взгляд, Ю.П.Кузнецов в русской поэзии оказался единственным, кто осознал Вызов, брошенный Историей Человеческой Цивилизации, и ответственность перед Богом, перед Историей за всё содеянное человеческим сообществом. А все наши философские измышления, о Ноосфере (сфера разума), о ноосферной парадигме, с учётом реальной ситуации на Земле, пока являются Мифом. В этом и состоит его значимость, как Философа и как Мыслителя. Он “вышел” за рамки поэзии, но благодаря поэзии!
Душа на свободу рванулась,
И ветры такие пошли,
Что риза небес завернулась,
Едва отойдя от земли.
– О, ветры! – я молвил в тревоге. –
Одёрните ризу стыда.
Я вижу кровавые ноги
Того, кто распят навсегда. (“Совесть”, 2003 год)
Недаром Мартин Хайдеггер говорил, что человеческий язык, который проявляетсебя в первую очередь через поэзию, есть проявление самого Бытия.Как Иисус Христос, находясь среди людей, сумел подняться над ними, так и Юрий Кузнецов, сумел подняться над человеческим сообществом и осветить содеянное им в других пространственно–временных масштабах. Он выступил в данном случае Прожектором Истории Человечества.
Я считаю, что поэмы Ю.Кузнецова “Путь Христа”, “Сошествие в Ад” и неоконченная поэма “Рай” являются квинтэссенцией его поэзии. В последних двух поэмах поэт замыкает собой два разорванных света – мир Иисуса Христа и наш мир. Для него их создание было “…его личным, его собственным путём к Богу и к спасению души” (Ст. Куняев). Это не просто элементы искусства, этоТриада – Причастие, Исповедь и Покаяние в лице поэта от всего человечества:“Вздрогнуло сердце! Рыдай, моя лира, рыдай! // Плач покаяния есть возвращение в Рай”.
Покаяния вздох покидает
Эту землю для горних высот,
Где, быть может, архангел поймает
И до Бога его донесёт… (“Покаянный вздох”)
Причастие – это венец существующих в православной церкви семи таинств. Оно самое главное и самое загадочное. За день до Своего крестного подвига, на Тайной Вечере, Иисус Христос впервые открыл ученикам Таинство Причастия. Он показал возможность соединиться с Ним не только на духовном, но и на материальном уровне (хлеб, вино–тело и кровь Христа). Мы каемся перед Богом и просим Его простить нас и допустить к принятию Своего Тела. Главным является Исповедь, мы исповедуем свой грех. Поэт, с одной стороны, воспевает личность Иисуса Христа, а с другой – подвергает анализу греховную историю человеческого сообщества: “Видно, забыл ты, сражаясь в крови по колено, // что на Земле людям жить подобает смиренно”.
Битвы земные чреваты небесной войной.
Люди с оружьем выходят из женского лона
И направляются в сторону Армагеддона…
Недаром поэмы были написаны за относительно небольшой промежуток времени и мне, в связи с этим, вспоминаются его другие строки:
Меня убили всё ж наполовину,
А мне осталось добивать себя.
… … …
За эту пыль, за смерть в полёте
Я всех прощу… Но кто простит меня? (“Пыль”)
Ю.П. Кузнецов своими поэмами исповедовался за грехи Всего Человечества, оставление грехов и примирение с Богом во Христе. Так что не мне их обсуждать, это таинство. Я ими только могу восхищаться, восхищаться филигранной точностью его поэтического языка, его образов, единством слова и мысли. “Каждое слово его как звенящая медь, // каждое слово сбылось или сбудется впредь” (Ю.К.).
Христос, ради спасения Человечества, принял мученическую смерть на кресте; Юрий Кузнецов своей исповедью за грехи Человечества фактически взял их на себя. А если учесть тот шквал критики и негатива, который обрушился на поэта после публикации этих поэм, то можно сказать, что он был “распят” на Вратах Истории. Я вкратце остановлюсь только на двух мнениях, близких мне.
“Художественное претворение религиозной темы не может полностью совпадать с каноническим богословием… В поэме Ю.Кузнецова нет и намёка на отрицание божественности Христа и какой-либо хулы на Его Церковь. Подобные произведения обращены ко всем людям, для которых восприятие таких произведений нередко становится наиболее доступным для них путём к обретению Веры…” (В. Кожинов). “Поэт пытался приблизиться к живому Христу. Церковь, одев Спасителя в золотые ризы, за последние триста лет постепенно приотвыкла, приотодвинулась, призабыла живого Христа и невольно отлучила от него и свою паству… Юрий Кузнецов решил восстановить путь Христа… Это стало неким послушанием для поэта… А может, было ему какое-то видение, вещий знак? Его поэмы о Христе – богопоклончивые, благоговейные. Святые отцы учили: “Богу не надобны ваши хождения в церковь, ваши моления и посты, если вы не делаете добра ближнему”. И если размышляющие о Кузнецове подойдут к подобному пониманию Церкви, вся догматика об аде и рае, коей опутывают поэта, невольно отступит и не заслонит собою уникального русского человека в его постижении Божественных истин, каким был Юрий Кузнецов” (В. Личутин). У Кузнецова в образе Христа на первый план выходит человеческая природа.
Проникни в тайну, скрытую от века,
Склонись к истокам первозданных рек.
Бог человеком был для человека,
Чтоб Богом стал для Бога Человек!
Кирилл Померанцев
Когда сталкиваешься с такими шедеврами, логика, анализ и рациональное уходят на второй план. Шедевры воспринимаются целиком, комплексно, так как пишутся не умом, а душой и сердцем. Тем более, что поэмы Ю. Кузнецова являются проявлением его мифологического сознания, для которого характерны – целостность, иррациональность и символизм. По мере написания поэм Юрий Кузнецов прекрасно осознавал безнадёжность всей ситуации: “Жаль, что искатели слепы, и глухи, и немы…”, “Вера упала, народная воля слепа…” (Ю.К.).Поэтому с каждой написанной строчкой сокращалась дистанция между его жизнью и смертью.
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку –
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
… … …
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже – как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский
В заключении, я бы хотел рассмотреть феномен мифологического сознания в рамках нейрофизиологии. Мифологическое сознание часто связывают с внутренним зрением, с внутренним слухом, с внутренним видением, с интуицией. На самом деле оно “обусловлено” строением и работой нашего головного мозга.
Мифотворчество, мифологическое сознание вписывается в хорошо известную бинарную структуру мозга и мышления, в теорию функциональной асимметрии полушарий головного мозга. Человек мыслит на двух уровнях – левополушарном (рациональное и логическое) и правополушарном (образно – символическое и мифологическое). Асимметрия полушарий не удивляет. Это свойство всего живого, которое проявляется уже на уровне молекул. Доминирование правого полушария определяет склонность к творчеству, образный характер познания, восприятие гармонии форм и цвета, целостность восприятия, абстрактно-нестандартное мышление, воображение, понимание иносказательных фраз (метафор) и аллегорий. А ведь известно, что истинное мышление – образное, целостное и комплексное. Всё это приводит к тому, что у “правополушарных” хорошо развита интуиция. Каждое полушарие мозга по-разному обрабатывает информацию, имеет свои области специализации и вносит свой вклад в любую психическую функцию. Основы функциональной специализации полушарий являются врождёнными, а по мере развития происходит лишь усложнение механизмов межполушарной асимметрии. Доминирование полушарий может передаваться генетически по наследству – от родителей к детям, но даже и через несколько поколений. Так что не всем дано мифологическое сознание, о чём и говорил Ю. Кузнецов.
Роль мифологического сознания важна и потому, что мозг не различает материальное от воображаемого. Поэтому мысль может многое. Наши мысли активируют огромное количество нейронов в мозге, способствуют синаптическим связям, что ведёт к формированию нейронных сетей, ответственных фактически за всю работу мозга. Для мозга и нейронов нет разницы между реальным и мысленным опытом. Изменение мышления приводит к изменениям в организме и могут менять всю биохимию. В этом состоит наше Со-творение реальности. А миф (сказание, предание, легенда), как начальная форма духовной культуры, как бессознательная наивная картина мира, включающая Природу и Человека, – это самая древняя идеологическая сущность.
Эпилог
Юрий Поликарпович Кузнецов – более значимого поэта, значимой личности в советской поэзии не было. Его талант очевиден, и это даже не обсуждается. Что же делало его “неудобным” человеком для всех – власти, духовенства и соратников по перу? Светская власть относилась к нему благосклонно, хотя и не понимала его поэзию. Отношение духовенства было предсказуемо, ибо Церковь всегда старалась не допускать мирян в свою вотчину. Достаточно вспомнить историю с Л.Толстым. Последние поэмы Ю.Кузнецова на библейскую тему более чем великолепны. Это уникальное явление в нашей духовной культуре. Он изобразил живого Иисуса Христа, а не религиозную догму; он показал его жизнь на Земле и его Восхождение; он показал страдания живого Христа; он приблизил его к душе русского человека; он показал истинную суть раннего Христианства, основанного на идее единого божества, на братстве людей по Богу, на морали мира.“Царство Божие среди вас есть”. Речь шла о коренном нравственном перевороте, захватывающим саму Природу Человечества.
Полный печали и трепета, я произнёс:
–Боже! Ты плачешь! – Быть может! –
ответил Христос. –
Только запомни: то утка подманная крячет,
То человечье во Мне, а не Божие плачет.
Полный печали и ужаса, я произнёс:
– Боже! Ты страждешь? – Быть может! –
ответил Христос.
Только запомни лица Моего выраженье:
То человек, а не Бог принимает решенье.
(“Сошествие в Ад”)
Для многих его поэмы – это единственный путь к Вере. В русской поэзии, богатой именами, всё это было, но не в такой степени и не так образно. Но такого эпоса, как “Путь Христа”, в таком удивительном изложении, я не помню. И если будет когда-нибудь, во Вселенском масштабе, эмблема Земли, то на ней будет изображён Лик Иисуса Христа, который олицетворяет собой Богочеловека – Бога в обличии Человека. “Среди сынов человеческих никогда не рождалось более великого, нежели Иисус” (Э. Ренан).
Главное, что поднимает Юрия Кузнецова над нашим сообществом, над всеми нами, волнует и беспокоит нас, так это – его мировоззренческая позиция, его понимание задачи настоящей поэзии, борьба с косностью и догмой, его видение Будущего Человечества. Очевидным является то, что Ю. Кузнецов, единственный в русской поэзии, кто так полно и явственно осознал Вызов, брошенный Историей Человеческой Цивилизации, и Ответственность перед Богом, перед Историей за всё содеянное человеческим сообществом. Он прекрасно выразил это языком Поэзии и вышел за рамки Поэзии. Его произведения отражают в полной мере драматизм и трагизм всей человеческой цивилизации, всего исторического опыта. Трагедия Ю.Кузнецова была в том, что, поняв и осознав надвигающийся Апокалипсис, он не знал (как и мы не знаем) – Что Делать? Фактически это его и убило.
Но ведь отсюда и вытекают цели и задачи настоящей Поэзии, понимание настоящей Поэзии! Прошло время державинских од, песнопений и воспеваний. Юрию Кузнецову, судя по воспоминаниям коллег, всегда претили косность и догма в поэзии; отсутствие гармонии между словом и мыслью или образного выражения мысли в слове; пустота. А в творческой среде, в искусстве и в науке, “все талантливы и каждый талантливее всех, каждый первый среди равных”. И это естественно и закономерно для творческой личности. Об этом ещё говорил Сологуб. Поэтому одиночество и неприятие Кузнецова “коллегами по цеху” было предсказуемо. Тем более, что в этой сфере духовное граничит с материальным.
Я одинок, я жду освобожденья,
Как хвост кометы, жизнь свою влача.
Мне всё темней в день моего рожденья,
Всё громче Богу молится свеча. (“В день рождения”)
Гении и Титаны отличаются от нас “смертных” тем, что их мозг работает не в штатном режиме. Мозг – это сложная жёсткая система, основной задачей которой является обеспечение его безопасности и безопасности всего организма. Поэтому на входе больших полушарий происходит частичная фильтрация информации. Мозг, обращаясь к “карте памяти”, блокирует ту информацию, которую считает нежелательной. Это и есть – штатный режим работы мозга. Если происходит нарушение штатного режима, возможности и способности мозга усиливаются в разы. Это и есть – Гений, так как у него снижена контролирующая функция мозга. У него расширен диапазон, видение и восприятие происходящего. Так что Гении обречены на одиночество и на непонимание; они всегда были “изгоями”, так как не вписывались в реальность. В истории таких примеров много. Как рождаются Гении и кого куда “целует Бог” при рождении, неясно. Но с позиций нейрофизиологии, это аномалия, поскольку снижается защитная функция и мозга, и организма, что всегда плохо. Причинами появления неординарных способностей у человека могут служить также болезни, нервные стрессы, переживания, катастрофы и т.п.
Юрий Поликарпович Кузнецов – русский Гений поэзии, философ, мыслитель. И, конечно, он тяжелее всего переживал своё одиночество и непонимание от своих коллег. Но я больше, чем уверен, это “не зависть, не злоба, не морок людской”, как считал поэт, это просто непонимание Гения. Разные “эшелоны полёта”, разные уровни пространства, разные уровни мышления, разные уровни мировосприятия, разные пространственно-временные масштабы, да и разные нейрофизиологические параметры от Бога. И всё это на подсознательном уровне, на уровне нейронных сетей, на уровне биохимии. Несовместимость восприятия, несовместимость понимания, несовместимость душ, несовместимость жизненных позиций – вот основная причина одиночества поэта. Кроме того, необходимо учитывать, что, при всей своей гениальности, одарённости и огромном таланте, Юрий Кузнецов был сложной и непростой личностью. Трагедия Большого Поэта, Трагедия неординарной Личности с планетарным мышлением привели к тому, что “поэт сгорел на костре, который сам сложил и сам зажёг”. Именно про таких писал Георгий Иванов:
За бессмыслицу, за неудачи.
За потерю всего дорогого.
И за то, что могло быть иначе,
И за то – что не надо другого.
На Земле покровителями Юрия Поликарповича были Святой Юрий (Георгий) Победоносец и Святой Поликарп (Смирнский). Образ первого символизирует силу, мужество и победу над злом. Второй укрепляет веру православных христиан и помогает принять правильное решение в трудной ситуации. Оба приняли с честью мученическую смерть – один в бою, другой на костре.
Несомненно, что Юрий Поликарпович Кузнецов своим творчеством, своим видением исторического опыта Человеческой Цивилизации занимает достойное место в русской поэзии и на Поэтическом Олимпе. Главное, что он “будит наши мысли” и заставляет задуматься о Будущем нашей планеты. Он был истинным патриотом не только Всея Руси, но и патриотом Всея Земли. Поэтому, думаю, что вслед за пушкинской плеядой поэтов, за тютчевской плеядой, появится (наверняка она уже есть) кузнецовская плеяда поэтов, связанная с личностью Юрия Поликарповича. И в основе их поэзии также будет лежать глубокая поэтическая мысль, образность и они будут достойно представлять мыслителей XXI века. Всё, что связано с именем Ю.П.Кузнецова: с его творчеством; с его поэзией; с глубиной, образностью его поэтического языка; с его философией, мировоззрением и видением Будущего Человечества; с его мифологическим сознанием, можно объединить следующим образом – “Феномен или Явление Кузнецова”.