СЕМЁНОВ
Зазывая к себе перезвонами,
Этот город пяти площадей
Вдохновляет резными узорами
И прохладой зелёных кудрей.
Снисходительно старое к новому,
Ищет новое в старом ответ.
Неустанно во славу Семёнова
Здесь творят и ложкарь, и поэт.
Пахнет липой и квасом на солоде,
Я по улицам светлым пройдусь…
Отражается в маленьком городе
Вся святая великая Русь!
Так давай же согреемся, милая,
После долгой разлуки-зимы
Жарким словом Бориса Корнилова
И огнём золотой хохломы.
РУБЕЖИ
От великолепия немею,
Гул Москвы как временнАя нить
Мне доносит слово Филофея:
«Третий Рим, четвёртому не быть!..»
Как и не бывать второму солнцу,
Как не стать первейшим сатане…
Горечи испившие до донца,
Вопреки становимся сильней.
Потому уверен и отчаян
Каждый шаг, брусчаткою звеня.
К рубежам расходятся лучами
Родины великой сыновья.
Ведь куда сегодня ни посмотришь -
Всюду кровоточат рубежи.
В Карабахе русский парень Мотрич
За свободу голову сложил.
Сирия отныне не чужая,
Ведь когда враги пошли, рыча,
То рука Филипова разжала
РГД спасительный рычаг,
Чтоб не издевались, не пытали
Он сирийский окропил рубеж,
Стал родным… Да только вот Италий
Нам не надо, или Бангладеш…
Но готовы «вежливые люди»
Защищать Осетию и Крым…
Понеслась молва о русском чуде,
Чей девиз — своих не предадим!
Потому расходимся лучами
К рубежам на битву с сатаной.
Каждый шаг уверен и отчаян,
Третий Рим, Господь всегда с тобой!
ЗАВТРА
Завтра мы будем смеяться,
Ржущим сегодня в ответ,
Эра гламурных паяцев
Сходит в России на нет.
К западу сходит потоком,
Пришлая грязь, посмотри –
Новая эра с востока
Светит багрянцем зари.
В русских рубашках навыпуск
Выйдем, у каждого крест
Бог заприметит – не выдаст,
Хрюкнет свинья, да не съест.
Высушив души отчасти,
Выплакав слёзы в нужде,
Мы засмеёмся от счастья
Так, что услышат везде.
И на гламурных паяцев
Русский обрушится смех,
Завтра мы будем смеяться,
Право, смеяться – не грех.
ПОЭТЫ...
Поэты должны быть такими,
Какими бы вы не смогли:
Голодными вечно и злыми,
По сути же – солью Земли.
Должны быть блаженны поэты
В миру и на тропах войны.
А если всерьёз, вообще-то –
Они ничего не должны!
ВЕРЁВКА
Было в радость для верёвки той
Веники вязать для русской бани,
Лазать по колодцам за водой,
Волочить нагруженные сани.
На верёвке плакало бельё,
Застывая в ранние морозы,
И окружность с помощью её
На лугу не раз чертили козы.
Довелось верёвке бельевой
Выполнять и чёрную работу:
Как-то раз, рискуя головой,
Намотал её на шею кто-то.
«Как же люди подвести могли?» –
От стыда верёвка проскрипела,
Что пришлось ей в качестве петли
Чью-то душу выжимать из тела.
ГЛАЗА
Мужик с азартными глазами
Колол под сердце раза три,
Но вот попал… и боров замер,
И что-то екнуло внутри.
Обмяк он, рухнул у забора,
Кропя и плавя белый снег,
Ещё теплел сражённый боров,
Уже наелся человек…
Бесплодно вызывая жалость
У тех, жующих за окном,
Башка кровавая лежала
В сугробе кверху пятаком.
Глаза немного приоткрыты,
Глаза, счастливей многих глаз,
Всю жизнь смотревшие в корыто,
Смотрели в небо первый раз!..
КАСАНИЕ
В тёмном зале тысячи касаний
Легковесных, словно конфетти.
Ноги за тобой бежали сами,
Потому что прикоснулась ты.
Так не прикасаются к мужчинам
По ошибке или во хмелю,
Или по какой другой причине,
За которой следует «люблю».
Так касаться может только Ева
До запретного, и только до…
Я сорвался с дрогнувшего древа
На твою на нежную ладонь.
Унесутся дед Мороза сани,
Выпьют новогоднее вино,
Ну, а мне из тысячи касаний
Вспомнится касание одно…
***
Дай напьюсь тобою вдоволь,
Чтоб сияла ты окрест,
Так, что сладко станет вдовам,
И примером для невест.
Даже праведные жёны
Всхлипнут, завистью сгорев,
И на лицах напряжённых
Будет свет у старых дев.
Ты же видишь - нет худого,
И для мира только плюс,
Что напьюсь тобою вдоволь,
И тобой же похмелюсь!
НИКЧЁМНЫЙ
Говорили: он никчёмный,
Не умеет ничего.
Даже собственные пчёлы
Искусали всё чело.
Пресловуто били грабли
В огороде всякий раз,
Две жены в быту иссякли,
Сплюнув и перекрестясь…
Да и собственные дети
Называли «дядей», и
Так и жил на белом свете -
Всем порядкам вопреки.
По утрам не той ногою
Он вставал, потупив взгляд,
Будто и рождён не тою,
И, увы, не тем зачат.
Как-то раз случилась малость:
По двору в промозглый дождь
По-нетрезвому каталась
«Золотая» молодёжь.
Оказался тот никчёмный
Очень к месту, и всерьёз:
Ведь собою он девчонку
Вытолкнул из-под колёс.
В кровь рассыпалось печенье,
Он к падениям привык...
Вот оно, предназначенье -
Нужным стать в последний миг.
Время шло, но в мире диком
Память доброе хранит -
Девушка порой гвоздики
Приносила на гранит...
ПОДУШКА
Подушка враз осиротела,
В шкафу лежала год, увы -
Совсем забыв про запах тела,
Забыв про форму головы.
В ночь триста шестьдесят шестую,
В сон триста шестьдесят шестой
На ту подушку пуховую
Упал хозяин головой.
И только голова упала,
И только навалилась мгла,
Одна слеза, слеза скупая
Насквозь подушку обожгла.
Наутро пирогами пахло -
Словами и не передать.
Глаза открыв, от счастья ахнул
Вчера вернувшийся солдат...
ПРИСЯГА
Этим утром не присяду,
Буду с гордостью стоять -
Вспоминая день Присяги,
А вблизи - родную мать!
Я при ней, при командире,
При товарищах в строю
Клялся самой лучшей в мире
Родине и Октябрю!
О, моя страна большая,
В путах дьявольской игры,
Ныне ты покрыта вшами...
Только верю - до поры.
И отринув все печали...
Брызну радостью лица
В революции начало,
У которой нет конца!..
БРАТЬЯ
Братья, называться русским -
Это не кричать: "Уррра!",
И не лопать без закуски,
Залихватски из горлА.
Мало русским быть по крови,
Надо русским быть душой -
Всё любить живое, кроме -
Кроме подлости гнилой!
Русским может быть чеченец,
И казах, и армянин...
Ярче всяких изречений -
Магомед в лесу, один.
За секунды до «распятья»,
С чёрным дулом у виска,
Завещал он людям: "Братья,
Вы работайте. Пока..."
БАБУШКА СО ЗНАМЕНЕМ
В Киевской ли, Харьковской
Области со зла
Гаубицы харкали
На краю села.
Бабушка со знаменем
Красным, как заря,
Вышла в полном здравии
Против упыря.
Он харчи ей впихивал,
И шутил, как друг,
Вытащив по-тихому
Знамя то из рук.
Бросил и неистово
Принялся топтать
Всё её, что чистое -
Родину и Мать!..
…Мировой повесткою
Бьёт теперь под дых
Бабушка советская,
Ждущая своих...
ДЕД
Мне было минус двадцать шесть,
Ему - плюс восемнадцать,
Тогда мой дед лохматил шерсть
Волкам арийских наций.
За Соль-Илецк бомбил их так!..
Откуда родом, ибо
Хотя и не было их там,
Однако, быть могли бы...
Он их бомбил за Ржев и Минск,
И тыщу раз за что-то...
И тех волков он слышал визг
Под днищем самолёта.
Он их бомбил, почти шутя,
В победном сорок пятом,
И полагаю, что не мстя,
А просто - было надо!
Ведь что уж мог он понимать,
Мой дед-то, в восемнадцать? -
Он просто жить хотел, и мать
Увидеть, а не драться.
Но всё же был особый толк,
И всё гораздо шире:
Чтоб он вошёл в Бессмертный полк,
И мы бы жили в мире!
ЛЕНТОЧКА
Жёлтый, чёрный - строгие
У тебя цвета,
Ленточка Георгия
Для меня свята!
Ведь в прорыв Брусилова
Удержала ты,
Ленточка красивая,
На себе кресты.
И в Берлин поверженный,
В огневом аду
Ты самоотверженно
Пронесла звезду.
Порохом пропахшая
И в пыли дорог,
Виды все видавшая
И побед восторг.
Потом деда горькая,
Оттого - родней
Ленточка Георгия
На груди моей!