Полемические размышления на тему семьи и власти
«Когда выбираешь себе жену, ты должен быть ей не только мужем, но и отцом, матерью и братом. Потому что она уходит из семьи, ради того, чтобы быть с тобой и следовать по твоему пути. Так дай же ей право видеть в тебе милость отца, нежность матери и дружбу брата...» - эти слова последней российской Императрицы Александры Федоровны достойны того, чтобы их высечь… на фронтонах Дворцов бракосочетания.
Высказывание, под которым наверняка подпишутся большинство женщин и которое наверняка любят цитировать психологи, специализирующие на антикризисных семейных отношениях. В песенном просторечии эти слова, думаю, можно считать аналогом стишка – «чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил.// Всю зарплату отдавал, тёщу мамой называл».
Отличные слова, если бы не одна тонкость, ведь речь идёт об отношениях не просто мужчины-женщины, но царя и царицы.
Николай Александрович Романов с этой точки зрения был практически идеальным мужем (насчёт выпить, правда, были проблемы, но сейчас не об этом!). Но был ли Николай Второй столь же идеальным императором России, на которой, между просим, тоже венчался, восходя на царство? Вопрос риторический, ответ на него дала революция.
Задумаешься, и невольно закрадывается мысль, а может «идеальность», отпущенная Николаю Второму, вся перетекла в семейный формат, и на государственные дела уже ничего не осталось, поскольку любовь к жене победила любовь к России? Между тем, повторюсь, царь не просто на престо садится, а именно ВЕНЧАЕТСЯ на царство, беря в «главные жёны» - страну. Семья и любовь, что естественно для правителя, должны оставаться на втором плане, не мешая главному. Не потому ли «жениться по любви не может ни один, ни один король»? Исторический опыт говорит, что счастливые браки по любви среди царственных особ часто приводят к ослаблению и гибели государства. Примеров в мировой истории немало. Плохой «семьянин» Генрих Тюдор, который по количеству имеющихся у него и убиенных им жён превзошёл даже Иоанна Васильевича Грозного, был тем не менее (как и Иван Грозный) отличным правителем в плане укрепления вертикали власти и приращения территорий. Правда, позитивные государственные результаты его царствования (как и царствования Ивана Грозного) не умаляют страданий жён. Зато король Карл Стюарт был прекрасным семьянином, любящим отцом, скромным человеком. Итог его правления более чем печален и немногим лучше, если не хуже, итогов царствования Николая Второго.
Может, тут и кроется ответ на вопрос, почему среди многих царственных дворов выработался, скажем так, толерантный взгляд на любовные увлечения монархов? Имеется в виду механизм фаворитизма, что весьма непригляден с точки зрения морали, но при этом является фактором сдерживания чрезмерного увлечения монарха собственной женой и возведения супруги в некий абсолют. Ведь абсолютом для правителя может быть лишь СТРАНА, которой волею судьбы он правит. «Боливар не вынесет двоих». Если царица хочет монархически «владать» мужем, видя в нем не только брата, отца, но и «матушку», резонно спросить, а когда ж мужу-царю будет время страной-то заниматься? Не зря говорят казаки: «Лучше умереть в поле, чем в бабьем подоле».
Институт фаворитизма не следует «романтически» относить к тому, что все цари развратники. Ибо увлечений на стороне и у обычных людей хватает, просто об увлечениях простых людей не так много говорят. Современники рассказывают, что когда будущий император Александр Первый женился, он настолько обожал свою молодую жену, что к нему пришли доверенные люди его царственной бабушки Екатерины Великой, которая намеревалась сделать внука Александра императором в обход своего сына Павда, и дали понять, что Александру пора завести фаворитку. Александр ужаснулся, мол, зачем это, я люблю без памяти свою жену! На что ему ответили, мол, раз без памяти любишь, тем более надо завести фаворитку, а лучше даже две…
Велик соблазн отнести сей совет Екатерины Великой своему внуку на счёт развращённости Екатерины, недалёкие люди так и сделают. Но если задуматься, императрица была жестоко права: будущий царь должен свыкнуться с тем, что он сам себе не принадлежит. И жене он своей не принадлежит. И детям не принадлежит тоже. А принадлежит России – это приоритетная «женщина» в его жизни, непререкаемо приоритетная. А дабы ему легче было это понять – на то и существуют фаворитки, чтобы не теоретически, а на практике «объяснить» будущему царю, что на его прекрасной жене свет клином не сошёлся, что женщин много, а Россия одна. Вот она, практическая часть «развратного» института фаворитизма.
А уж если фавориты (как в случае с Екатериной Второй) служат России не за страх, а за совесть, то тем более нельзя не признать государственную прагматику института фаворитизма. Мы в 2014 году радовались, что присоединили Крым, совершенно забыв про князя Григория Потёмкина Таврического, который присоединил Крым к России задоооооолго до 2014 года. А мы лишь вернули то, что сами и растеряли по дури своих правителей… А южные рубежи России отважно защищал другой фаворит Екатерины Второй – граф Орлов, за что был прозван Чесменским. Не просто на матрасе лежал да «конфекты» вкушал, но воевал-дрался за интересы Российской Империи.
Возвращаясь к царю-мученику Николаю Второму, не могу не вспомнить его же высказывание, свидетельствующее о некоей специфике семейного счастья императора: «Лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы». Да, это слова любящего мужа, готового расплатиться за семейное счастье страной. Мои размышления менее всего направлены на осуждение кого бы то ни было, поскольку история не знает сослагательного наклонения. Порой поневоле думаю, что политика последнего царя, приведшая в итоге к революции, была, наверное, попущена Свыше. Ведь если бы царь был тверд, как ему полагается, то мы бы не имели возможность хотя бы какое-то время пожить в социалистическом строе, как некоем земном праобразе небесного рая...
И ещё никак не могу отделаться от мысли, что высказывание Императрицы, достойное украсить Дворцы бракосочетании, как-то так крепко отдаёт феминизмом, косвенно давая понять, что главная задача мужчины в этом мире – угождать и быть угодным своей избраннице. Удивительно: ставящая в приоритет ценности семейные, Александра Фёдоровна парадоксальным образом озвучила будущие постулаты феминизма задооолго до самого пришествия феминизма, который привел институт семьи к глубокому кризису... Но это уже совсем другая история.