* * *
Оставим за скобками яркие краски,
Добавим дожди, вычтем зимнее время.
И что в результате? Опасно без маски.
Опасно быть с теми, и страшно – не с теми.
Зима на пороге. И в ритме Вивальди
Уходят одни, а другие смеются.
И время вмерзает под лед на асфальте,
Как вечная тень мировых революций.
* * *
Пыль динамитна, земля не нарядна.
Времени тень – над трубой заводской.
Быль позабыто легка. Ну и ладно.
Сердце не в клетке, в груди под рукой.
Быль не легка, но так быстро забыта…
Быстро, легко. И ни мысли вослед.
Эхо не памяти, а динамита.
Буквы… Слова… Ничего больше нет.
* * *
Утренние новости. Семь часов.
Чья-то тревога прошита словами.
Смотрит устало воскресший Иов.
Это не с нами? Нет, это всё с нами.
Кажется, память сильней, чем магнит.
Но даже сказки не знают ответа.
Кровью за кровь – это не Айболит.
И в новостях не расскажут про это.
* * *
Вновь время мертвых душ. Цена им грош.…
Жизнь далека от праведного слова.
Тем более, и тень уже свинцова.
А думалось «уж замуж невтерпеж»...
На праздники встречались за столом
И обсуждали тайны винегрета.
И лишь сейчас понятно: было это
У времени под ангельским крылом…
* * *
По ходу пьесы, где маршрут судьбы
С автобусным маршрутом схож,
Где всё от «вдруг» до «если, да кабы»,
Вокруг да около – «не трожь»!
Не трожь, не бойся, хоть пекут глаза,
Ведь в этой пьесе ты герой.
Маршрут проложен прямо в небеса,
Где первым может стать второй.
* * *
На окраинах воздух свежей,
На окраинах дышится легче.
Там «Ещё», позабыв про «Уже»,
Беззаботно шагает навстречу
Дню и ночи, не думая впрок,
Кто удачливей – принц или нищий?
Тот – не близок, а тот – не далёк...
Ну, а воздух – действительно чище.
* * *
Перемены погоды не в счёт. Ожидания их не напрасны.
Обжигающе время печёт. Этот цвет ожидания – красный.
Предсказания стоят гроши, и намёки (на что?) не дороже.
Не молчанием время страшит. От его перемен стынет кожа…
* * *
- Что же из этого следует?
- Следует жить!
Юрий Левитанский
Следует жить, даже если неведомо что
Завтра случится, а, может быть, и не случится.
Следует жить – у судьбы не бывает «потом»,
И потому, проверяя улыбками лица,
Следует жить не нарочно, не в долг, не в укор.
Наши ушедшие звёзды не меркнут, сгорая,
Нам оставляя и время своё, и простор…
«Следует жить» - завещание прямо из рая.
* * *
Ненависть рождается в голове.
Она, как КОВИД или ОРВИ.
А Шпаликов шагает по Москве,
Не о ненависти поёт – о любви.
«Бывает всё на свете хорошо»…
И верила этим словам вся страна.
Новую песню никто не нашел.
А старая нынче почти не слышна.
* * *
Мои пластинки всё ещё звучат.
Уже не разлюблю. Они во мне.
«Сияла ночь. Луной был полон сад»…
Как хорошо… Но речь не о луне.
Мелодию уже не изменить,
Пластинка крутится, поёт труба.
Дорога длится, превращаясь в нить.
Играет джаз. А, кажется, судьба.
* * *
Я – проигрыватель старый, и сквозь хрип во мне слышны
Разноцветные гитары эхом сгинувшей страны.
Я пластинку поменяю, словно в зеркало взгляну.
«Широка страна родная»… Не видать уже страну.
Песен время золотое после или до войны…
«Ты да я, да мы с тобою», позабыты, чуть слышны
Эти бодрые напевы, эти слёзы и слова.
Жизнь качнулась вправо-влево… Закружилась голова.
Закружился вдоль орбиты мир, теряющий себя,
Кто-то думал: «шито-крыто», не скорбя и не любя.
Но пластинка заиграла, то слышна, то не слышна…
Вместо шумного вокзала – взорванная тишина.
* * *
Как понять – зачем и почему?
Кто они, откуда и куда?
Господи! Я это не пойму
Льётся кровь, как красная вода.
Господи, откуда эта злость?
Пушкин, ты герой из фильма «Брат»?
Время вместе с кровью запеклось.
Правда спит. Никто не виноват.
* * *
Ветер живёт в кармане, ищет небесный путь.
То ли он кем-то занят, то ли нельзя свернуть.
Что-то рисуют птицы там, где их след исчез.
В грудь, как в окно, стучится ветер чужих небес.
* * *
Встретимся на площади Героев.
Там, где рядом школьные уроки.
Помнишь, как гуляли мы с тобою.
Там, где время – близко и далёко,
Магомаев пел про лучший город,
И, казалось, всё звучит впервые
В том прошедшем времени, в котором
Все ещё живые. Все живые…
* * *
Никто и звать никак… «Равнение на середину»!
Беспечный, как сквозняк, счастливый, что не сгинул
В толпе вчерашних дней, где всё, что было, - с краю
Судьбы. И вместе с ней - никто, никак, не знаю…
* * *
Переназвали субботу субботой
Пушкина пробуют переназвать.
Памятник падает, будто «двухсотый».
И на часах – время падших опять.
Как под подушкой девятого вала,
Время чуть дышит, теряя любовь.
Не торопись говорить: «Всё пропало»…
Пушкин останется Пушкиным вновь.
* * *
Грачи улетели, Саврасову снятся пейзажи.
Прохладно зимы затемненье, и утро неспешно.
И время меняется – зимнее, летнее, даже
Моё, что в груди под рукою, и в мыслях, конечно.
Забытые страхи воскресли под камнем лежачим,
Последняя мчит электричка по краю тревоги
Грачи прилетят, даже если всё будет иначе.
Саврасов напишет, а «Время» раскрасит итоги…
* * *
Незабываемое прошлое
И раненый в голову завтрашний день –
Всё рухнуло, как подкошенное.
- Уходишь? Пожалуйста, маску надень.
Воздушно-капельная паника
От Болдинских песен до нашей хандры.
Где «кнут» - почти синоним «пряника»,
Где ангел не знает, что он «вне игры».
* * *
Эхо незабытых адресов,
Голосов упавших в эхо дней…
Есть слова, и не хватает слов,
Ясно всё. Но хочется ясней.
Времени потерянный вагон
На вокзале памяти застрял.
Всё проходит, и со всех сторон –
Потерявший прошлое вокзал.
* * *
Вдоль памяти, как будто вдоль дороги,
Витают непросроченные сны,
Смешными кажутся надежды и тревоги
И тень страны видна сквозь тень войны.
Мы в той стране с тобой уже не будем.
Хоть то же место, да не тот же час…
Она ушла. Еще уходят люди.
Как эти сны, не вещие для нас…
* * *
«Остановка Вылезайка» - говорила в детстве мама,
И трамвайное движенье громыхало позади.
Позади уже так много – за горами-за лесами,
За небесными холмами тает эхо «выходи»!..
Тает эхо дней воскресных, парка Горького виденье,
Замирающий в пространстве незабытый перестук.
То трамвайный, то сердечный сквозь судьбу и день весенний.
Остановка Вылезайка, где казалось: время – друг…
* * *
Списком потерь обернулось прошедшее время.
Выдохом-вдохом ещё одного поколения.
Общее небо мерцает, прощаясь со всеми,
Время колеблется – верное или неверное.
Время проходит, запомнившись ветром в карманах,
Время друзей и врагов или бывших товарищей…
Список потерь сквозь пробитое небо над нами
Раной зияет открытой и не зарастающей.
* * *
Как горечь стабильна. Оскомина эта надолго.
И всё, как когда-то – на выдохе или на вдохе.
Сквозь небо, сквозь воздух – стального несчастья осколки,
И чувствуют губы знакомую горечь эпохи.
И опыт былых поколений, как чип внутривенный,
Он делит по-прежнему чётко – направо-налево.
И воздуху тесно от старых обид и сравнений,
А горечь оскомины полнится «гроздьями гнева».
* * *
По четвергам давно нет рыбных дней.
Остались в прошлом, погрузились в Лету
Столовые, где рыбные котлеты
Сквозь годы кажутся сейчас вкусней.
А было всё – впопад и невпопад,
И горечью приправленная пресность.
Собою прикрывала неизвестность,
В которой не котлеты – дни горчат…
* * *
Виноград оказался горьким.
А оскомина – неизбывной.
Кто-то в гору, а кто-то с горки,
Курс учебы – факультативный.
Вкус прощания – долгосрочный,
Крылья делят судьбу на части.
Страх оскомины – это точно.
Поцелуя печать – на счастье…
* * *
Памятник рукотворный, падая, видит небо.
В небе – свое отраженье, с вечными облаками,
Светлыми именами, эхом Бориса и Глеба.
Те, кто за ними – над нами и неизменно - с нами.
Не предавая память, небом наполнив площадь,
Памятнику просторно, даже когда невозможно
В эту беду поверить, да и понять не проще...
Бьют молотками, тянут через войну и таможню.
* * *
Дым воспоминаний разъедает глаза.
Память о доме, как воздух, закачана в душу.
Дом пионеров. Салют! Кто против? Кто за?
- Ты ведь не струсишь поднять свою руку? – Не струшу.
Трусить – не трусить… Любишь вишневый компот?
Помнишь рубиновый цвет и обманчивость вкуса?
Память с трудом отдаёт. Но, зато как поёт...
Дым превращая в дыханье. А минусы – в плюсы…
* * *
Надежда утешает, но не лечит,
Неярко светит. Греет ли? Едва ли…
И если мрак укутывает плечи,
Надежда утешительна в подвале.
И безнадёга там же вместе с нею,
А кто сильнее? Я не знаю тоже.
При равном счете кто из них ровнее?
И от кого из них мороз по коже…