• Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Пульс событий
  • Партнеры
  • Авторам журнала
Меню
  • Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Записки пилигрима
  • О героях былых времён
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Родная речь
  • Театральная площадь
  • TerraИрония
  • Кулинарный мадригал
  • Литературный календарь
  • Страна детства
  • Пульс событий
  • Наши партнеры и проекты
  • Архив
  • Авторам журнала
Выпуск № 2, март-апрель 2025 г
  • Радуга России
  • Молодые голоса
  • Рукописи не горят
  • О героях былых времён
  • Книжная полка
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Записки пилигрима
  • Родная речь
  • Театральная площадь
  • TerraИрония
  • Кулинарный мадригал
  • Страна детства
  • Литературный календарь
  • Архив
Владимир СПЕКТОР
29.04.23

У ВРЕМЕНИ ПОД АНГЕЛЬСКИМ КРЫЛОМ

* * *

Вновь время мертвых душ. Цена им грош…
Жизнь далека от праведного слова.

Тем более, и тень уже свинцова.

А думалось «уж замуж невтерпеж»...

 

На праздники встречались за столом

И обсуждали тайны винегрета.

И лишь сейчас понятно: было это
У времени под ангельским крылом…

 

* * *

Вдоль памяти, как будто вдоль дороги,

Витают непросроченные сны,

Смешными кажутся надежды и тревоги

И тень страны видна сквозь тень войны.

 

Мы в той стране с тобой уже не будем.

Хоть то же место, да не тот же час…

Она ушла. Еще уходят люди.
Как эти сны, не вещие для нас…

 

* * *

Эхо гудящих стен и молчаливых дней.
И не понять – кто с кем. Жизни всегда видней.

Памяти патронташ туго набит бедой.

Кто это – наш - не наш? Отзыв чуть слышно: «Свой».

Эхо луганских нот прошлому не верну.

Плачет или поёт? Лучше спроси войну.

Там молчаливых дней встречная полоса,

Эхом парят над ней вечные небеса.

 

* * *

Слышишь эхо: «Крибли-крабле-бумс» -

Сказочного прошлого пароль.

Память о важнейшем из искусств

На экране растворяет боль.

 

Масляные краски в небесах

Преломляют тот и этот свет.

Воздух одиночеством пропах.

В ожиданье сказочных побед.

 

* * *

Казалось, что всё еще можно

Исправить, понять, изменить…

Неспешное время вельможно

Тянуло незримую нить.

 

На вдохе вдруг стало понятно,

Что поздно… И кто виноват,

Что вечный клубок Ариадны

Запутал дорогу назад.

* * *           

Едем, едем… Этот кружит,

Тот петляет по спирали.

И следит – не сесть бы в лужу,

Чтобы вдруг не обогнали.

А дорога-то – щербата.

Проезжаем чьи-то даты,

Чьи-то хаты, казематы…

В небе скачет конь крылатый.

А дорога – не цветами,

Вся усыпана камнями,

Изборождена следами,

И пропитана веками и годами,

                                            и часами…

И слезами вся дорога,

Как святой водой, умыта.

Скользко. Смотрят все под ноги.

Сеют звезды через сито.

В спешке звезд не замечают.

Звезды падают на землю.

А дорога мчится дальше.

А из звезд растут деревья.

 

* * *

Проходящий маршрут,

                    этот поезд нелитерный – мой

К чаю тут подают

                    пряник, мерзкий, как кнут,

        да и чай тут с тяжелой водой.

Тут проносятся вспять

                    и сжигаются, словно мосты,

Мои лучшие дни, мои лучшие сны.

                    И одна лишь отрада – ты.

И не выйти, не встать,

                    и маршрут изменить не дано,

А в соседнем купе

                    дуют водку весь день

                                и вовсю матерятся в окно.

Где же ты, проводник,

                                пропадает вагон,

                    мы несемся во тьму, во тьму…

То ли рельсовый стык,

                    то ли ветер сквозь стон,

        то ли эхо в ответ – не пойму.

Не пойму, не пойму,

                    не могу я понять,

        хоть и поезд нелитерный – мой,

Но за чайной водой,

                    вперемешку с бедой,

        услыхал я: мы едем домой.

Кто-то едет домой,

                    кто-то едет со мной,

        но скажите куда, куда?

Но лишь тень за спиной, да мотив за стеной:

                    навсегда, навсегда, навсегда…

 

* * *

Ветер живёт в кармане,

Ищет небесный путь.

То ли он кем-то занят,

То ли нельзя свернуть.

 

Что-то рисуют птицы

Там, где их след исчез.

В грудь, как в окно, стучится

Ветер чужих небес.

 

* * *

Никто и звать никак…
«Равнение на середину»!

Беспечный, как сквозняк,

Счастливый, что не сгинул

 

В толпе вчерашних дней,

Где всё, что было, - с краю

Судьбы. И вместе с ней
Никто, никак, не знаю…

 

* * *

Это всё – гравитация.
                        Вновь падаю в прошлый век,

И «минусы» множу на «минусы»,

                        реже – на «плюсы».

Где ты, Ной? Вот трехкомнатный,

                        с грузом желаний ковчег,

Желания там и надежды

                        пока что в союзе.

 

Это время на вырост.

                       Ни злее оно, ни добрей.

Но чем-то влечёт, не пойму, почему,

                       хоть ты тресни,

Эхо песен, «грамматика боя, язык батарей»,

Это кануло? Времени нет?

                      Но память воскресла…

 

* * *

Голос тишины внятен иногда.

В нём живут слова тех, кто были живы.

Там, как первый блин, падает звезда

И родным сердцам угрожают взрывы.

 

Время первых встреч и влюблённых глаз

Голос тишины – это наша память.

Это мы с тобой, как тогда, сейчас,

И не гаснет свет. Будто и не с нами.

 

* * *

Тротиловый эквивалент любви

Не убивает, не калечит.

Кому-то расправляет плечи

Пульсируя в восторженной крови.


Ну, а кому-нибудь наоборот

Ссутулит плечи и фигуру.
И кровь струиться будет хмуро,

Хоть ничего-то не произойдёт.

 

Но там внутри, где эхо тишины
Не менее взрывоопасно.

Где ничего ещё не ясно,

Слова любви, как выстрелы слышны.

 

И там тротиловое волшебство,

Любовью время разгоняя,

Разгадывает сущность рая,

Где есть любовь и больше ничего.

 

* * *

Бродячим ветрам нет покоя.

В кроваво-красной вышине

Им что-то видится такое,

Что не видать тебе и мне.

 

Там пламя дальнего пожара,
Где между миром и войной

Мой дед с ружьём, ещё не старый,
И вечность за его спиной.

 

* * *

Что же через годы будут петь

Новые былинники про нас?

Что подскажет будущего сеть,

Станет ли правдивым их рассказ?

 

Будет времени звучать дано,

Пушкинские строки не тая?

Я не жду, что в жизни, как в кино.

И не помню фильмов без вранья…

 

*  *  *

Не показывай на себе и судьбу не искушай.

Лучше вспомни хорошие времена.

В небесах над Советской шарами парит Первомай,

А в день города осень, как гимн, слышна.

 

Ничего не известно, тем более, наверняка,

Но на мудрость молчания нету сил.

А заря над луганским заводом всё так же легка,

Будто кто-то окно для неё открыл…

 

*  *  *

Утренние новости. Семь часов.

Чья-то тревога прошита словами.

Смотрит устало воскресший Иов.
Это не с нами? Нет, это всё с нами.

 

Кажется, память сильней, чем магнит.

Но даже сказки не знают ответа.
Кровью за кровь – это не Айболит.

И в новостях не расскажут про это.

 

* * *

                                       Но не по нотам, а так…
                                                                из песни

Я тоже не по нотам мелодию веду,

А буквы, хоть не пляшут, но иногда поют

О том, как мы с тобою вдоль строчек, как по льду,

Скользим. И время тает, делясь на «там» и «тут».

 

Веселые напевы остались вдалеке.

Чужими стали песни про новый поворот.

И, кажется, удача – в зажатом кулаке.
Но слышится другое, по нотам и без нот.

 

 *  *  *   

                                        - Что же из этого следует?

- Следует жить!

                                                                Юрий Левитанский

Следует жить, даже если неведомо что

Завтра случится, а, может быть, и не случится.

Следует жить – у судьбы не бывает «потом»,

И потому, проверяя улыбками лица,


Следует жить не нарочно, не в долг, не в укор.

Наши ушедшие звёзды не меркнут, сгорая,

Нам оставляя и время своё, и простор…

«Следует жить» - завещание прямо из рая.

 

  • Почта: journal@literra.online
Яндекс.Метрика