Художественный перевод с тувинского Дианы КАН
***
Солнце взойдёт на востоке,
Словно столетья назад.
Чтобы скатиться в итоге
Вечером в запад-закат.
Столь знаменитые статью,
Ставшие данью молвы,
Ночь заключает в объятья
Синие горы Тывы
Полночь студёная душит
Горы… Но светят они -
Непокорённые стужей
Грустные звезды мои.
ИЗ СЕНГЕЛА ПАРЕНЁК
Водит стадо по степи умело
Молодой красивый удалец -
Парень из тувинского Сенгела,
Где тайга восходит до небес.
Он живёт, на чуждое не зарясь,
Сберегая в очаге огонь.
И, травы копытом не касаясь,
Вдаль несёт его крылатый конь.
Сундуки спасает от потери
Древняя магическая вязь.
Артышом окуривает двери,
Чтоб в юрту беда не забралась.
Все степные праздники и будни
Проживает он не налегке.
Заколов барана, сварит студня
В дедовском старинном чугунке.
Если вдруг его мы повстречаем,
Без расспросов лишних и затей
Вкусным студнем и душистым чаем
Угостит непрошеных гостей.
Утешаясь музыкой степною,
Напоследок скажет: «Мне пора!..»
…И - восходит в небо над Тывою
Беш-Богда – священная гора.
***
Монгун-Тайгой приучены делиться,
Друг с другом хлебом, солью и бедой,
Монголы, и алтайцы, и тувинцы,
Мы жили, неделимые судьбой.
На синих берегах Моген-Бурена
Делеги жили испокон веков.
Преданья предков пели вдохновенно,
Взлетавшие до самых облаков.
Где наши песни, сказки и преданья?
Что от Алтая до Монгун-Тайги
Взлетая беззаботно утром ранним,
Народы от унынья берегли?
Вам не ответят взрослые и дети,
Сошлются на несчётные дела…
Ведь, как полынь, горьки вопросы эти
О Родине, что в никуда ушла.
***
Вновь в Тыву из гордого Алтая,
Скакуна гнедого оседлав,
Аннышка торопится, родная.
У её коня горячий нрав.
У коня певучая уздечка
Звонким серебром звенит в пути.
Ехать до Монгун-Тайги далече,
Чтобы мудрость предков довезти.
Нипочём и ветры, и метели.
Не утратил конь былую прыть.
И белогвардейцы не сумели
Женщину степей остановить.
Пулей догоняли – не догнали.
Взвился конь-огонь до облаков.
Женщина, обвенчанная с далью.
Ускакала от своих врагов.
Выживанья трудную науку
Знает и сумеет преподать -
Близким, детям, правнукам и внукам,
Что алтайской бабушке под стать.
МИРУ НУЖЕН МИР
Мне слух и зренье подарил Восток,
Моя Тыва родной язык вручила.
Поэзии живительный исток,
Напитанный Монгун-Тайгинской силой.
Картина мира в всполохе зарниц,
Симфония в степных порывах ветра,
Что льётся и не ведает границ,
И преодолевает километры.
К тебе я обращаю, мой Восток,
О мире сокровенное моленье.
Ты из души моей стихи исторг
И вдохновенье сделал откровеньем.
ДРЕВНИЙ АЛТАЙ
Седой мой батюшка Алтай,
Мне древние преданья спой.
Уш-Сумбере венчает край
Своей короной золотой.
У гор любимых на виду,
Сбежав из дома налегке,
Я в юность к милому иду
По звонкой радуге-дуге.
Ну кто поставит мне в вину
Воспоминанье о любви?
Ведут в заветную весну
Осенние стихи мои.
Не обольщаясь новизной,
Всегда несуетно суров,
Лишь батюшка Алтай седой
Поэтом может быть без слов
ДОРБЕТЫ
Не зря у нас в народе говорится
В степи тувинской, что не знает края:
Монголия Тыве – не заграница.
Монголия Тыве – сестра родная.
Мы жили дружно под высоким небом
Привыкли быть с гостями нараспашку.
Теплом души делиться, тёплым хлебом
И отдавать последнюю рубашку
Дорбеты ли приедут на верблюдах.
Казахи у юрты орлов привяжут…
Гостям сготовим лакомые блюда -
Закон гостеприимства нас обяжет.
Монголы были нам родные братья.
Аулы наши рядом, по соседству.
Не омрачали гневные проклятья
Воспоминанья золотого детства.
Да и казахи были нам родные,
Хоть многие из них и хитрованы.
Орлов казахских когти ножевые
На наших юртах оставляли раны.
Монголия сегодня – заграница…
Былое братство ничего не значит!
Вы говорите: курица – не птица?
Так почему победно так кудахчет?
ДЕЛЕГСКОЕ СООКТЕР
Моген-Бурен… Как много в жизни значат
Усталых стариков воспоминанья!..
Седой старик-делег поведал с плачем
Былой эпохи грустные преданья.
Тот, кто однажды был в Моген-Бурене
Не позабудет до скончанья века
Безжалостной эпохи откровенье -
Печальный сооктер-погост делега
В обличье оспы смерть в аул явилась
И никуда от бедствия не деться!
Кто жив остался - это божья милость,
А был седой старик тогда младенцем.
Но оспы пострашнее оказалась,
На смену ей пришла напасть другая:
Похлеще оспы оказалась зависть,
«Врагов народа» со свету сживая.
Делегские аулы опустели,
Чем дальше, тем страшней, как в старой сказке.
…Потом десятилетья пролетели,
Делег связал судьбу с женой-хакасской.
Всю жизнь мечтал на родину вернуться
Чтоб встретиться с Ойю, сестрицей милой,
С которой в этой жизни разминулся -
Проведать одинокую могилу.
И вовсе не случайно удивлялась,
Ну почему он был порой неласков,
Хоть любящей, и верной оказалась,
Любимая его жена-хакаска
…И вот старик, страдая от недугов,
Моген-Бурен родимый вспоминая,
Вновь просит не детей уже, а - внуков
Похоронить его вблизи Алтая.